Ни на шаг от регламента — Вообще‑то, «региональщиков»
могло быть больше, — продолжил Рыбьяков, — ими планировалось заменить отказавшихся от поездки в Токио журналистов федеральных СМИ. Но, к сожа лению, эти вакансии чудесным образом достались пресс-атташе спортивных федераций, которые пытались диктовать нам, что можно писать, что нельзя. Этакая цензура. Но у них не очень получалось
(улыбается). Нынешняя Олимпиада, безусловно, особенная. Она оказалась самой сложной не только для спортсменов, но и для журналистов из разных стран. Сложности порой возникали из‑за элементарного отсутствия у организаторов здравого смысла. Скажем, необходимость подавать заявки на каждые соревнования, на кото рые хочешь попасть, ещё можно понять. Но ограничение числа одновременно присутствующих на них журналистов лишено всякой логики. Ведь соревно вания проходят в огромных дворцах и без зрителей, так неужели так сложно наклеить надписи «ПРЕССА» на пустые сиденья — хотя бы через пять мест. Но,
похоже, дисциплинированных японцев никакие доводы не в силах заставить отступать от утверждённого регламента. Со сдачей тестов на коронавирус проблем, слава богу, не возникало — про-
хождение данной процедуры оказалось проще, чем ожидалось. Но это после первого анализа, для сдачи которого надлежало вызвать тест-офицера. Дозвониться же до него оказалось весьма
непросто — номер был постоянно занят. На эту операцию у меня ушло около полутора суток. С заселением тоже не всё гладко вышло. У меня был заказан хороший отель по сносной цене,
но жить в «посторонних», как нам написали, запрещено, заметив, что предложат недорогие номера в официальных. И предложили. «Не дорогой»: в переводе на наши деньги — примерно 11 тысяч рублей в сутки! Когда потом ты находишь самостоятельно такие же номера по цене вдвое дешевле, в тех же отелях, то сильно удивляешься. Но в номерах (они небольшие) было всё для комфортного проживания — даже кожаные комнатные тапочки. Факт выдачи кимоно вместо привычного для нас халата не удивил. Зато очень удивился, когда при заселении в отель у меня поинтересовались: вам, мол, номер для курящих или некурящих? В России уже давно запрещено курить в номерах. Но при этом я практически не встречал в Токио курящих на улице.
Парадоксы токийского карантина
Поразило, что по приезде в японскую столицу ты должен был на три дня самоизолироваться в своём отеле, причём, день прилёта в этот срок не входил. Когда же после «отсидки» погружаешься в жизнь вне отеля, то невольно удивляешься: к чему нас так строго карантинили? На улице толпы людей, все близлежащие кафешки забиты до отказа, крупные торговые центры и магазины (не только продовольственные) работают круглосуточно. Похвально, что при этом практически все горожане ходят в масках. Так, наверное, их ношение (вместо «гостевого заточения») организаторы могли бы предложить и нам. Но, видимо, такой вариант регламентом не предполагался, а вносить корректировки в утверждённый документ — не в правилах дисциплинированных хозяев. В том, что для японцев нет ничего страшнее встречи с человеком без маски, убедился на собственном опыте. Как‑то, после уличной записи видео-стендапа, возвращаюсь в отель — от меня все шарахаются. Я понять ничего не могу. Но потом до меня дошло: я забыл надеть маску, которую перед началом записи положил в карман.
Надо отдать должное охранникам и полицейским — они работали чётко и корректно. Особенно поразил досмотр — по сравнению с другими Олимпиадами (а нынешняя в моём послужном списке уже восьмая) он проходил моментально, а сотрудники были предельно вежливы. Если ты идёшь со своей бутылочкой, тебе предлагают её открыть и сделать глоток, чтобы убедиться в безопасности содержимого. И всё это сопровождалось улыбкой и поклонами. В холле каждого отеля сидел охранник, фиксируя в специальном журнале время твоей отлучки, а выйти на улицу ты мог, если не едешь на соревнования, только на 15‑20 минут. В нашем отеле к этому как‑то проще относились, а в соседнем (ребята рассказывали) регламент соблюдался жёстко.
Поразило отсутствие на городских улицах мотовелосипедов, электро самокатов и тому подобного. Всё это под запретом. Зато довольно много горожан ездят на велосипедах, причём, подавляющее большинство — не на спор тивных, а на самых обыкновенных. Но, замечу, что у нас в Тюмени велосипедистов сегодня не меньше.
Иностранцам запреты не писаны
Я четыре дня провёл на соревнованиях по дзюдо с участием тюменцев. Итоги их выступления, конечно же, огорчили. Кстати, во время проведения командного турнира, не принесшего
нам медали, мне удалось проникнуть в разминочный зал дзюдоистов — бдительные японцы не стали особо пригля-
дываться к моей аккредитации. Для них,как я понял, главное — ковид-безопасность. Этот их «прокол» сподвигнул меня
на подобный маневр перед финалом мужского волейбольного турнира, и я запросто прошёл в отсек, где располагались раздевалки команд. Признаться, присутствие на решающем матче внушительной «группы поддержки» французской команды (около сотни человек) вызывало у меня внутреннее возмущение. Понятно же, что не все болельщики наших соперников по финалу представляли волейбол. А ведь правилами, установленными организаторами Игр, спортсменам из других видов спорта
запрещалось посещать какие‑либо соревнования, кроме «своих». Однако иностранцы плевать хотели на запреты, а организаторы не утруждали себя надзором за нарушителями. На проходившем до этого полуфинале с бразильцами присутствовало не менее
семи десятков их соотечественников, которым «противостояла» малочисленная «группа поддержки» из нашей женской волейбольной команды, правда, без её главного тренера Серджо Бузато. После первой, неожиданно проигранной партии, я спустился к волейболисткам и орал вместе с ними. Заодно попенял наших молодых журналистов, чтобы не стеснялись — болели поактивнее. Любопытно было наблюдать за менеджером сборной Сергеем Тетюхиным,сидевшим недалеко от меня — легендарный в недавнем спортсмен, не меняяпозы, молча следил за игрой. Похоже, это его спокойствие волшебным образом заряжало команду. Но вот игра закончилась, и эмоции медалиста четырёх Олимпиад прорвались — он сорвался с места, и вместе с ликующими победителями неистово кричал и азартно
прыгал по площадке! Понравилось поведение во время этого матча Туомаса Саммельвуо — главный тренер наших волейболистов чётко дирижировал игрой, делал правильные
замены и, во многом, благодаря ему, команде удавалась очередная «перезагрузка». После финала на пресс-конференции (я сидел в первом ряду) Туомас обратился ко мне: «На каком языке говорить?». Я — «на русском, конечно». И финн, ничего не утаивая, уверенно отвечал на все вопросы. Кстати, меня приятно удивило,что некоторые наши волейболисты общались с иностранными журналистами на хорошем английском — тот же
Макс Михайлов, Егор Клюка… Легко разговаривал на нём с представителями иностранных СМИ и Олег Стояновский,
который в паре со своим одноклубником из Новоуренгойского «Факела» Вячеславом Красильниковым завоевал олимпийское серебро в пляжном волейболе.
В Токио только за «золотом»
Откровенно восхитил настрой на победу, демонстрируемый нижневартовским мастером тхэквондо Максимом Храмцовым и его тренером Александром Лашпановым. Когда после четверть-
финального боя, который Макс уверенно выиграл, я предложил его наставнику встретиться для беседы, тот категорично напомнил: «Мы же договорились, что побеседуем после финала». То есть, у них была стопроцентная уверенность, что будут биться за «золото». И Макс, действительно, просто шансов не оставил своим соперникам — настолько его преимущество было очевидным. Куда более категоричен был в своих амбициях ещё один дуэт олимпийцев из Нижневартовска. Боксёр Альберт
Батыргазиев (парень-улыбка) и его тренер Руслан Куштанов, с которыми удалось побеседовать ещё во Владивостоке, заявили, что отправляются в Токио только за «золотом». Альберт при этом заметил, что за «лишний» предолимпийский год он стал сильнее, и даже успел испытать себя на профессиональном ринге — «три боя выиграл». Кстати, в отличие от Макса Храмцова, его поединки складывались очень тяжело, каждый (кроме финального) Альберт выигрывал в третьем раунде, и исключительно на морально-
волевых качествах. Комментируя успех своих земляков, спортивный руководитель ХМАО в шутку сказал, что сейчас
правительство России решает вопрос о присвоении Нижневартовску звания «Город спортивной славы».
Русским «грешили» и журналисты, и спортсмены
Незалежной
Во всех пресс-центрах, где доводилось работать, в отношении нас,
россиян, абсолютно никакого негатива не было — царила нормальная рабочая атмосфера. С коллегами из бывших союзных республик — Армении, Азербайджана, Узбекистана — общался
на русском. Я уже не говорю о журналистах из Белоруссии, приехавших в Токио практически в том же составе, в каком
ездили на Игры предыдущих десяти пятнадцати лет. На хорошем русском довелось пообщаться в пресс-центре со своим давним знакомым из Словакии Ивором Лехотаном, вице-президентом
IBU по информации, с которым нередко пересекались на биатлонных соревнованиях. А вот с украинскими журнали
стами отношения не сложились, хотя ещё на предыдущей Олимпиаде мы с их коллегами нормально общались.
Но, что удивительно, в главном прессцентре они друг с другом разговаривали на русском. Этим, кстати, «грешили» не только журналисты Незалежной. Во время поединка с участием украин
ского борца ли, боксёра ли тренерская подсказка звучала почему‑то на чистейшем русском. Да и спортсмены их общались между собой на нашем «великом могучем».
Замечу, что на Олимпийских Играх, проходящих в Азии, у журналистов всегда возникала проблема питания. Прошедшие в Токио не стали исключением. В главном пресс-центре, где работали около двадцати тысяч представителей различных информагентств со всего мира, было лишь одно кафе, где наличествовала горячая, но не очень вкусная пища (особенно супы) и отсутствовал хлеб, что для нас не привычно. В небольших же кафешках предлагались исключительно бутерброды. Кстати, белорусы моментально нашли рядом с пресс-центром несколько хороших кафе, где можно было поесть более привычную для нас
пищу, и меня, при случае, приглашали составить им компанию.
В городе праздника, как такового, не чувствовалось. Хотя противников Олимпиады в Токио было не так много.
Перед самым открытием Игр у станции метро, где я успел сделать репортаж, человек сорок собралось орущих. А с другой стороны… Когда открытие началось, толпы людей расположились (под приглядом полицейских) рядом со стадио
ном. Чего они ждали? Возможно, хотели полюбоваться предстоящей симфонией фейерверков. По идее, можно было бы
экраны на улице установить. Но, видимо, этот вариант организаторами не рассматривался, а принимать спонтанные
решения — не в их манере. В целом организация Игр меня не впечатлила. А хозяев, похоже, они утомили. По настроению
угадывалось, что у них на уме: «поскорее бы их провести, и выпроводить вас отсюда». Следующие (уже зимние) совсем
скоро состоятся в Пекине. Там, наверняка, ограничения мягче не будут, но, в любом случае, они пройдут организованнее и зрелищней. Я в этом не сомневаюсь.
