От «скамейки запасных» до паралимпийского пьедестала

Текст: Сергей Пахотин. Фото: Александр Бутц и свободные источники

Благо, дважды не отфутболили
— Мне тогда было девять лет. Балуясь с пацанами на территории заброшенной птицефабрики, я залез в открытую трансформаторную будку, где меня и шарахнуло током, проскочившим через всё тело по диагонали. Левую руку пришлось ампутировать, а правую ногу врачи с трудом отстояли. Четыре года ушло на реабилитацию, после которой нога стала потихоньку развиваться. Всё это время я был на домашнем обучении, а с седьмого класса начал ходить в школу. Втянулся в учёбу быстро. Правда, во время уроков физкультуры меня обычно сажали на «скамейку запасных». Но когда по программе выпадал футбол, я вставал и начинал играть вместе со всеми. Во внеурочное время с нами занималась Татьяна Ивановна Мажукина, специалист по соцработе с детьми-инвалидами. Она нас возила на робинзонады, на спортивные фестивали, другие мероприятия.
А в 2006 году я начал смотреть по телику футбольный чемпионат мира (он проходил в Германии), и во мне пробудился интерес к этому виду спорта. Пошёл записываться в секцию футбола, но меня конкретно отфутболили (смеётся) — «сперва пройди комиссию в диспансере». Понятно, что никто мне там допуск не даст. Стало грустно — всё, думаю, плакала карьера футболиста. Но во дворе, конечно, с пацанами мяч гонял. Потом футбол в районной спортшколе стал вести другой тренер. Он меня принял без всяких оговорок, и я два с половиной года прозанимался у него в компании со здоровыми сверстниками. Тренироваться было интересно — кроме разнообразной работы с мячом, мы выполняли много всяких укрепляющих упражнений. А ещё, после двусторонней тренировочной игры мы обеими командами бегали до племзавода «Юбилейный», что в пяти километрах от Стрехнино, где располагалась наша спортшкола. Конечно, поначалу со здоровыми ребятами бегать было трудновато, так что приходилось терпеть, но старался не отставать. А если оказывался в составе проигравшей команды, то и обратно бегом добираться приходилось. В общем, за период футбольных тренировок я проделал приличный объём беговой работы, тем самым неосознанно предопределив свою дальнейшую спортивную судьбу.

Однажды майским утром…
Осенью 2008‑го Татьяна Ивановна повезла нас на областные юниорские соревнования по лёгкой атлетике среди инвалидов. Я там занял третье место на «стометровке» с очень смешным результатом, но попал в сборную области, и зимой 2009 года нас повезли на первенство России в Краснодар, где мне пришлось выступать в беге на 800 и 1500 метров. Выступил слабенько, но попал в призёры, потому что конкуренции особой не было. Там я впервые увидел, как выступают, опекаемые своими наставниками, паралимпийцы, и у меня возникло нестерпимое желание найти тренера и заниматься бегом профессионально.
По приезде меня, медалиста, встретила счастливая Татьяна Ивановна — «Молодец!». А я ей — «Татьяна Ивановна, мне нужен тренер по лёгкой атлетике». Она без лишних вопросов — «попробую тебя познакомить с Олегом Аркадьевичем Скаморовским». В ожидании обещанного проходит март, апрель… Тогда, лишь только снег начал сходить, я взялся тренироваться (без отрыва от футбола) самостоятельно — делать ежедневные пробежки, иногда — с ускорениями. И вот однажды майским утром звонит Татьяна Ивановна (я как раз собрался на рыбалку) — «разговаривала насчёт тебя с Олегом Аркадьевичем, сказал, что посмотрит, жди, сейчас должен тебе позвонить». Вскоре он звонит — готов, мол, заниматься? На моё «конечно» прозвучало неожиданное: «Ладно, приходи… Почему завтра — сегодня». А я в этот момент у своей тёти был. От неё быстро домой до Зырянки, оттуда пулей на стадион. Там, вместе со здоровыми ребятами и девчонками занимались глухонемые воспитанники Скаморовского, в их числе и Рома Куликов, в то время уже входивший в сборную России.
Олег Аркадьевич дал мне задание — пробежать пять кругов по стадиону. Пробежал. Потом были какие‑то простенькие прыжковые упражнения. По окончании тренировки он говорит: завтра, мол, у тебя будут ноги болеть. На моё самоуверенное — «не будут, я футболом занимаюсь третий год» — только хитровато улыбнулся. Но на следующий день ноги действительно болели — нагрузка, ведь, другая. Боли продолжались и несколько последующих дней, но тренировки не пропускал. Тренер, видя, что мне приходится себя пересиливать, «успокоил»: потерпеть, мол, надо, через двадцать лет ничего болеть не будет (смеётся). Он, как я потом узнал, то же самое говорил обычно и здоровым новобранцам, только срок «полного выздоровления» назывался вдвое короче.
Не в моём характере уступать
Вскоре Олег Аркадьевич, оставив нам рукописные индивидуальные планы тренировок, отправился с Ромой Куликовым на продолжительные сборы к стартующей в сентябре на Тайване Сурдолимпиаде. Всё это время я усердно занимался, добросовестно выполняя тренерские задания.
— А тебе когда‑нибудь случалось сожалеть о том, что втянулся в этот безостановочный процесс постоянного преодоления себя?
— Нет. Я чувствовал, что становлюсь физически сильнее, и это меня мотивировало. Конечно, бывали такие тренировки, после которых хотелось одного: скорее добраться до дома и рухнуть на кровать. Но назавтра снова приходишь на стадион с готовностью пахать.
— Как родители реагировали на всё это: жалели, отговаривали, чтобы «не мучал себя», предлагали заняться чем‑то более щадящим?
— В моём понимании, самый правильный родительский подход — не мешать ребёнку, если он чем‑то увлечён, не навязывать что‑то своё, более, по их разумению, щадящее, а заинтересованно наблюдать, подбадривать, поощрять… В нашей семье так и было.
— С упомянутых тобою Сурдолимпийских игр Куликов вернулся медалистом. Он, наверное, стал твоим кумиром?
— Рома стал для меня примером. Возможность конкурировать с ним хотя бы на разминке меня мотивировала. А его, похоже, напрягала (смеётся). Скажем, возьмёшься за ним вплотную бежать, он начинает постепенно уходить в отрыв, а ты за ним тянешься, пыхтишь… Наконец, у тебя «бензин» заканчивается, а Рома продолжает бежать в своём темпе. На сборах у нас с ним не раз возникало мирное противостояние. Помню, как‑то смотрим телевизор, а поскольку Рома всё равно не слышит, я пытаюсь переключить на тот канал, какой мне надо, а он подходит и выдёргивает шнур из розетки. Я ему жестами — ты, мол, чего тут раскомандовался, давай включай. Он берёт этот телевизор и на шкаф запихивает. Я снимаю его оттуда, ставлю на место и включаю «свою» программу — не в моём характере уступать.
— С бразильцем в финале это очень убедительно проявилось…
— Там ещё и мотивация была — проигрыш ему в полуфинале. Вообще, мне хорошую «пощёчину» влепил 2019 год. Как известно, нас не пустили на Паралимпиаду в Рио-де-Жанейро, потом мы пропустили чемпионат мира, чемпионат Европы, и выступали только на внутрироссийских соревнованиях. И вот после трёхлетнего локаута нас привозят на чемпионат мира, где я остаюсь без медали, проиграв бронзовому призёру четыре сотые секунды. Злой на себя, сразу же по приезде домой начал самостоятельно бегать. Мне даже наставник не был нужен — хотелось просто выбегаться. Потом мы с тренером, проанализировав ситуацию, отправились на сборы. Стартовала подготовка к Играм-2020. Тот год начался с зимнего чемпионата России, на котором я улучшил свой личный рекорд. А потом грянула пандемия.
С женой познакомила «Дружба»
— Знаю, тебя не брали в сборную России из‑за отсутствия стартов международного уровня…
— Действительно, чтобы попасть в сборную страны, нужно было проявить себя на международных соревнованиях. А за границу мы не ездили, пока нам не помог Юрий Константинович Шафраник со своим Фондом «Наш выбор — Малая Родина». Он поверил в нас, потому что у Олега Аркадьевича уже были успешные воспитанники. Первая спонсированная им заграничная поездка состоялась в 2013 году — мы отправились на Всемирные игры в Голландию. Они проходили уже после основного старта сезона — чемпионата мира, и на них, конечно же, выступали далеко не все сильнейшие спортсмены. Но эти Игры считаются весьма престижными соревнованиями, уступающими по своей значимости только Паралимпиадам и мировым чемпионатам. В Голландии я стал серебряным призёром в беге на 100 метров. Тогда меня заметили, а в 2014‑ом в самый последний момент включили в состав сборной для поездки на чемпионат Европы. Там я сперва стал третьим на «стометровке», а затем выиграл финальный забег на 200 метров, опередив чемпиона Лондонской Паралимпиады. Годом позже завоевал «серебро» чемпионата мира в беге на 100 и 200 метров и «бронзу» в эстафете, и рассчитывал попасть на Игры в Рио.
— К тому времени, знаю, ты уже был женат. Олег Аркадьевич мне при недавней встрече нашептал, что со своей будущей женой ты познакомился на тренировке.
— Да, в 2012 году. Отец привозил её в лагерь «Дружба», и она там бегала с нами кроссы. Потом на собственной машине приезжала тренироваться. Пару лет, наверное, пробегали с ней, здоровой девчонкой (она на три года моложе меня) в нашей компании. И однажды после очередной тренировки Анна (по паспорту она Аниса) предложила: давай, мол, до дома тебя подвезу. Всю зиму подвозила, а летом начали встречаться. Потом поженились. Чем Аня меня зацепила? Не знаю. Наверное, своим строптивым характером — укрощать, порой, приходится (смеётся). А ей сразу понравилось, что я не подкаблучник. Так и живём-пожиаем. Сыну Оскару уже шесть лет. А дочери Таире, пока я «воевал» в Токио, шесть месяцев исполнилось — дитя пандемии (улыбается). Кстати, когда Оскару было столько же, я стал серебряным призёром дебютного для меня чемпионата мира.
А весь мир безмолвствовал
— Антон, а как к вам, россиянам, относились на токийских Играх иноземные соперники, журналисты?
— Русофобия, конечно, присутствовала. За событиями на Паралимпиаде мы следили через всякие сайты, так нас там очень мало показывали — на них пиарили в основном иностранцев с их достижениями. Правда, меня пиарщики «замолчать» не решились, потому что рекорд мира в таком конкурентно-способном классе — всегда притягательное зрелище. Так что, все мои эмоциональные жесты обильно постились (смеётся).
— А бразилец, у которого ты вырвал победу, волком на тебя не смотрел?
— Нет. Волком смотрел датчанин, который выиграл у нас с ним чемпионат мира, а здесь, в Токио стал четвёртым. Ребята же — призёры, что Родригес, что немец Леон, финишировавший третьим (на чемпионате мира он завоевал «серебро»), искренне радовались моей победе и поздравляли с мировым рекордом. Вообще, иностранные соперники всегда уважительно к нам относились. Пик их дружелюбия пришёлся на 2016 год. Помню, на чемпионате Европы, последнем нашем международном старте, мы там со всеми фоткались, друг друга поздравляли, договаривались увидеться в Рио… А потом… мы исчезли. Меня немножко обидело отношение спортсменов к недопуску нас на Игры в Рио-де-Жанейро — все промолчали. А ведь нас, действительно, ни за что взяли и отстранили от Паралимпиады. Причём, поступили довольно подло, отстранив буквально за месяц до её открытия, и уже не оставалось времени, чтобы это решение опротестовать.
— Персональной поддержки от иностранных соперников не получал?
— Меня поддержал только один спортсмен — тот самый паралимпийский чемпион Ричард Уайтхед, британец, у которого я выиграл в 2014 году борьбу за «золото» на чемпионате Европы. Тогда, перед Рио он мне написал: это, мол, ужас, что с вами вытворяют! А ещё скидывал аудиозапись, где на журналистский вопрос о том, поддерживает он решение об отстранении российской сборной от Паралимпиады или нет, он заявил, что, конечно же, не поддерживает, и считает, что россиян отстранили ни за что. А весь мир безмолвствовал. Наши соперники разыграли между собой в Рио все медали и были счастливы: оказывается, без России выступать круто! Я тогда просто разочаровался во всём паралимпийском движении.
До Парижа спортивную карьеру завершать не намерен
Это чувство обострилось в 2019 году — на чемпионате мира я ощущал себя не в своей тарелке. Столько лет безвылазно соревноваться в отсутствии конкуренции с зарубежными спортсменами, и при первой же встрече видеть, что твоему появлению на чемпионате не очень‑то рады. Тогда, между прочим, вся команда сильно «провалилась» — многие из фаворитов не смогли получить паралимпийские лицензии, оставшись за пределами первой четвёрки. Кстати, на этих Играх мы с Ричардом хорошо пообщались. В Токио он выступал уже в другом классе, и, вроде бы, собирается завершать свою спортивную карьеру.
— А как складывались отношения с украинскими спортсменами?
— Особого напряга не было. Но они не хотели по возвращении в свою страну иметь проблем. Мы хорошо понимали это, и старались парней не подставлять. СМИ немного раздули эпизод с отказом украинского медалиста фотографироваться на наградном пьедестале вместе с нашими спортсменами, завоевавшими «золото» и «серебро». Он сразу сказал в подтрибунном помещении, что я, мол, ребята, не буду фотографироваться на награждении, потому что у меня возникнут проблемы, если хотите, могу с вами здесь сфоткаться.
— Какие теперь у тебя планы?
— До Парижа завершать свою спортивную карьеру не намерен. Уж слишком велико желание выступать на Паралимпиаде под российским флагом, и слышать в честь наших побед государственный гимн. Помню, когда в 2014 году я выиграл чемпионат Европы и, стоя на верхней ступени пьедестала, слушал гимн России, то невольно прослезился. Звучавшая же в Токио музыка Чайковского такого воздействия на меня не произвела. Но мы привезли на Игры сильную команду, и бились за медали во имя России. И наши соперники хорошо знали, с кем имеют дело.